Наболевший Блюз
 
 
Моя смертельная мама,
сколько в тебе злобы и ненависти
и зависти и подозрения ко всему миру.
Тебя уже год не брали в больницу,
и я совсем не могу жить от тебя.
С какой радостью я оплачу твои похороны, мама,
под музыку Запрещ|нных Барабанщиков, которую ты ненавидишь,
потому что ненавидишь негров и азиатов (монголов, китайцев, индусов, калмыков,
осетинов,
японцев, чеченов, черкесов и москвичей) и музыку (абсолютно любую),
говоришь выключи это бум-бум-бум и замахиваешься на меня ножом и книги ты
ненавидишь.
Ты любишь только деньги, мама,
но ты терпеть не можешь их тратить.
Я помню, было время, когда я любил тебя, мама, а после терпел...
о вспоминая под твой четырнадцатичасовой ор, состоящий из потоков мерзостных
оскорблений
в адрес самых дорогих для меня людей, слов и текстов, как ты
избивала меня пластмассовым массажером, когда мне было одиннадцать, и как ты
на прошлой неделе пыталась ударить меня по лицу сковородкой,
я хочу, чтобы тебя забрали в больницу и вкололи тебе там что-нибудь не то,
мама.
Ведь из всех людей на земле одна ты вызываешь во мне столько смерти,
одной тебе я желаю умереть поскорее, мама: тебе станет легче легче легче и ты
не станешь ходить ссутулясь и брызжа ненавистью в предметы
и рычать, подобно раненому старому шакалу на белый свет и на ч|рный и
фиолетовый.
Если бы не было уголовного кодекса, мама, я бы тебя избавил от ненавистного
тебе мира.
Я бы отпилил тебе руки и ноги ножовкой по дереву,
я бы вогнал по гвоздю в каждый твой позвонок и все время рассказывал бы тебе о
том,
как ты медленно убивала меня последние четырнадцать лет.
Я знаю - в тебе не промелькнет сожаления, ибо
ты всегда уверена в своей правоте,
а то, что в фильмах ты способна путать героя с антигероем,
тебе самой недоступно: ты этого не замечаешь.
Вся музыка для тебя на одну ноту,
половина людей - на одно лицо.
Книг ты не читаешь совсем,
а всех женщин ненавидишь в пятьдесят-восемьдесмят раз больше,
чем моих друзей, меня и продавцов в магазинах.
Тебе надо поскользнуться и удариться головой насмерть.
Или потерять сознание на лестнице.
Как можно скорее... скажи,
ну что тебя держит в столь ненавистном мире?
Тебя ведь никто не любит, потому что тебя невозможно любить:
когда тебе пытаешься сказать что-то хорошее... я не знаю, что ты вместо
сказанного там внутри себя слышишь,
но мне страшно смотреть на твою реакцию...
Четырнадцать лет смерти рядом с тобой...
Четырнадцать лет смерти, мама...
Смерти мама...
Я бы тебя убил, но ты же сама
понимаешь...